Я не сразу заметила его в толпе. Его ищущий взгляд выражал рассеянную печаль и скрытую тревогу. Он ходил среди танцующих ребят, не обращая внимания на музыку. Словно дискотеки не существовало вовсе. Он был мальчиком другого измерения… - Я могу чем-то помочь? – всплеск надежды в тёмных глазах. Я – соломинка в море отчаяния. - Я ищу Алексея Анатольевича, - дрожь его голоса была почти незаметна. Он отлично владел собой. Сложно было в толпе без мобильного телефона найти долговязого коллегу Лёшку. - Может быть, я чем-то могу помочь начальнику ОМОНа? – спросила я осторожно и негромко. - Дискотека заканчивается. Последний танец будет медленным. Я хочу помириться с девушкой. Мне нужен цветок. Алексей Анатольевич всегда меня выручал. Но сейчас его нет, - он проговорил всё это так, словно я была его лучшим другом. Через минуту я уже мчалась к ближайшей цветочной клумбе. Риск был невелик, но блюстители порядка уже устраивали символический арест «браконьеров», подобных мне. Меньше всего хотелось тратить время на объяснения. Каждая минута была на счету. Я не должна была позволить себе не успеть. Ни один милиционер не понял бы, что я спешу спасти хорошее настроение 12-летнего романтика, а не пытаюсь испортить красоту развлечения ради. Я не рассчитывала на благосклонность шипов. Природа наделила мою розу великолепным средством самозащиты. Да и стебель не поддавался. За ножницами я бежала так, словно опаздывала на государственный экзамен… Доигрывала очередная весёлая песня. Я нашла его в толпе и за руку отвела в сторону. Завёрнутую в куртку розочку он заметил мгновенно. Казалось, что от этого цветка зависела вся его жизнь. Это были не просто глаза… Это были благодарные глаза. По-взрослому благодарные. - Удачи! – это всё, что я сказала ему после слова «спасибо». Я исчезла из его поля зрения настолько, насколько могла видеть, что происходило потом. Он пригласил на танец маленькую Жаклин. Я знала её. Я даже писала о ней. Я только не знала, что она – любовь начальника ОМОНа. До последней ноты лирической песни он держал за спиной розочку. Она не видела её. Два маленьких человека и роза – символ чистого… Только когда закончилась песня, и радист по своему обыкновению пожелал всем «СПОКОЙНОЙ НОЧИ», мой герой протянул своей даме цветок. Надменная, но счастливая худышка Жаклин выделялась из толпы этим алым шедевром природы. - Успела, - облегченно вздохнула я, провожая её взглядом. А начальник ОМОНа строил в это время своих солдат, подводил итоги вечерней службы, обсуждал порядки на постах. Прежде чем уйти, я улыбнулась ему, а он мне благодарно кивнул в ответ. Случилось это в день прощального костра. В толпе детей 8-го отряда я нашла Жаклин. Она плакала слишком преувеличенно для обыкновенной грусти расставания с «Солнечным». Я спросила о причине, но ответ получила не сразу. И всё же она не могла оставаться наедине со своим страданьем слишком долго. - Уезжает Жорик…- с трудом проговорила она. 11 лет…Вображуля и вображуль. Лидер, подавляющий многочисленных подруг…Кокетка, глядящая свысока на угодливых кавалеров… И в этом горделивом сердце поселилось чувство. Первое или нет, но чувство! Жорик действительно уезжал. Всего на ночь раньше, но какое это было горе! Обстоятельства были неумолимы. Родительская машина ждала за воротами. - Я бы хотел, чтобы у меня была её фотография, - сказал он мне. – Я бы хотел писать ей письма. Какой тяжелой и обреченной показалась тогда детская любовь… Я чувствовала себя «скорой помощью». Мои «пациенты», сами того не подозревая, ждали от меня решительных шагов. Уговорить Жаклин сфотографироваться стоило немалых усилий. Она вырывалась и убегала, пряталась в толпу, плакала еще больше. Но слова всё же проникали в её сердце. Капля за каплей… И сердце «железной леди» поддалось уговорам. На фоне костра, как на фоне памяти…Жорик и Жаклин. Эта фотография попадет в альбом Жорика с надписью «Моя первая любовь». А может, надпись будет другой. Но через год они даже не посмотрят в сторону друг друга. Эта история останется только на фото. Уезжая, Жорик оставил для Жаклин адрес. Она упорно не хотела его брать, поэтому он оставил его мне. - На всякий случай, - сказал он. Я тогда положила руку на его плечо и сказала: «Я сделаю всё, что смогу». - Мне почему-то тоже хочется заплакать, - признался он мне, прежде чем мы расстались на год. В ту ночь 8-й отряд опустел. По крайней мере, для маленькой Жаклин. Адрес я отдала Жаклин на следующее утро. Восторг в глазах! Искреннее «спасибо»! Стены рухнули, снежная королева оттаяла. А её принц был уже далеко. Она обняла меня в горячем порыве. И исчезла из моей жизни до следующего года. Мне хотелось бы запомнить её именно той – 11-летней. Такой она уже не будет никогда.
Жорик достиг стажерского возраста. Мы – друзья. Он каждый год возвращается на пост начальника ОМОНа. В мой пресс-центр он приходит с вопросом: «Проблемы есть?». Я могу положиться на него как на саму себя. И думаю, что с годами ситуация не изменится.